Джойленд - Страница 6

К оглавлению

6

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

— В каждом уважающем себя парке развлечений должно быть привидение. Может, ты сам ее увидишь. Лохи ее не видят, это точно. А теперь беги, малыш. Застолби комнату, прежде чем вернешься в Вилмингтон. Потом сам мне спасибо скажешь.

Женщину с именем Эммалина Шоплоу легко было представить эдакой розовощекой диккенсовской хозяюшкой, грудастой и шумной. Она то и дело будет приговаривать «батюшки мои» и потчевать чаем с булочками своих чудаковатых и добродушных постояльцев. Может, она даже ущипнет меня за щеку, когда мы вместе будем жарить каштаны на огне.

Но в нашем мире ожидания оправдываются редко: открывшая мне дверь женщина оказалась высокой и плоскогрудой. Лет ей было под пятьдесят, а по бледности она могла сравниться с заиндевелым зимним окошком. В одной руке она держала старомодного вида пепельницу, в другой — сигарету. Крупные локоны мышиного цвета закрывали ей уши. Они делали ее похожей на стареющую принцессу из сказки братьев Гримм. Я объяснил, зачем пожаловал.

— Будете работать в Джойленде, а? Что ж, входите. Рекомендации у вас есть?

— Живу я в студенческой общаге, поэтому рекомендаций от хозяев у меня нет. Зато у меня есть рекомендации от моего босса по столовке, то есть, по столовой Нью-Гэмпширского университета, где я…

— Все понятно. Я, может, и темная, но не до такой степени.

Она провела меня в гостиную, обставленную разномастной мебелью и с большим телевизором на столике.

— Цветной, — указала на него миссис Шоплоу. — Постояльцам можно пользоваться гостиной и телевизором до десяти вечера по будням и до полуночи по выходным. Иногда я смотрю с молодняком какой-нибудь фильм или субботний бейсбольный матч. Заказываем пиццу или делаем попкорн. Очень недурно.

Звучало и правда весьма неплохо.

— Скажите-ка, мистер Джонс, может, вы пьющий или шумный? Я такое поведение считаю хамским, хотя многие со мной не согласятся.

— Нет, мэм. — Пил я редко, а шумел при этом еще реже. Обычно, пара банок пива вгоняли меня в сон.

— Я даже не спрашиваю, употребляете ли вы наркотики, ведь вы в любом случае ответите «нет», правда? Но, конечно, скрывать такую пакость долго не получается, и когда она себя проявляет, я говорю подобным постояльцам искать себе новое место. Даже травка запрещена, понятно?

— Да.

— На травокура вы не похожи, — вынесла она вердикт после беглого осмотра.

— Так и есть.

— Я сдаю четыре места, одно из которых уже заняла мисс Акерли, библиотекарь. Да, на каждого приходится по одной комнате, но они гораздо лучше номеров в мотеле. Для вас у меня на примете комната на втором этаже. С отдельным душем и туалетом, чем комнаты на третьем этаже похвастаться не могут. Есть еще наружная лестница, что очень удобно, если у вас есть девушка. Против подружек я ничего не имею. Есть у вас подружка, мистер Джонс?

— Да, но она этим летом работает в Бостоне.

— Что ж, может, встретите кого-нибудь тут. Знаете ведь, как поется в песне: любовь — она повсюду.

Я лишь улыбнулся. Весной 73-го я и помыслить не мог о том, чтобы любить кого-то, кроме Венди Кигэн.

— У вас, я так понимаю, будет машина. За домом есть только два парковочных места, поэтому тут уж кто успел — тот и съел. Вы успели, и вы мне подходите. А если вдруг подходить перестанете — пойдете на все четыре стороны. Ну как, честная сделка?

— Да, мэм.

— Вот и отлично, потому что другой не будет. Аренду за первый и последний месяц заплатите вперед. Плюс залог на случай порчи имущества.

Сумму она назвала справедливую, но даже такая обратит в руины мой счет в «Нью-Гэмпширском Трастовом».

— Чек примете?

— А он не вернется?

— Нет, мэм, вряд ли.

Миссис Шоплоу откинула голову и расхохоталась.

— Тогда приму, если, конечно, вам понравится комната. — Она затушила сигарету и встала. — Кстати, наверху курить нельзя из-за страховки. Да и здесь тоже, когда постояльцы дома. Из вежливости, так сказать. Вы уже знаете, что старик Истербрук запретил курить внутри парка?

— Слышал. Наверное, отпугнет клиентов.

— Поначалу, возможно. А потом привлечет. Я бы не ставила против Брэда. Он мужик головастый, дважды ярмарочник.

Я хотел спросить, что это значит, но не успел.

— Пойдем смотреть комнату? — спросила она.

Едва увидев комнату, я понял, что она мне подходит. Большая кровать, окно с видом на океан — что может быть лучше? Ванная, правда, была такой малюсенькой, что когда я сяду на толчок, мои ноги окажутся в душевой кабинке. Но студентам, у которых в денежном буфете одни лишь крошки, не пристало капризничать. Все, конечно же, решил вид из окна. Вряд ли хозяева летних домов на пляже могли похвастаться лучшим. В моих грезах я уже привел сюда Венди. Мы наслаждаемся видом, а потом… в большой кровати, под шорох волн за окном…

Свершится «это».

— Беру, — сказал я и покраснел. Я ведь имел в виду не только комнату.

— Вижу. У вас все на лице написано. — Миссис Шоплоу словно бы знала, о чем я думал, а, может, и правда знала. Она широко улыбнулась и снова напомнила мне о героинях Диккенса, несмотря на плоскую грудь и бледную кожу. — У вас будет собственное гнездышко. Не Версальский дворец, конечно, зато свое. Уж точно лучше, чем комната в общаге, пусть и на одного?

— Да, — ответил я. Думал я сейчас о том, как буду уламывать отца положить пятьсот баксов на мой банковский счет, чтобы удержаться на плаву до первой зарплаты. Поворчит, конечно, но согласится. Просто я надеялся, что не придется разыгрывать карту Умершей Матери. Умерла она четыре года назад, но отец по-прежнему носил в бумажнике полдюжины ее фотографий, так и не сняв обручального кольца.

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

6